Лев, Колдунья и Платяной шкаф

Клайв Льюис. Хроники Нарнии.
Лев, Колдунья и Платяной шкаф


Люси заглядывает в платяной шкаф.Жили-были  на  свете  четверо ребят, их звали Питер,  Сьюзен, Эдмунд  и Люси. В этой книжке рассказывается о том, что приключилось с  ними  во время войны, когда их вывезли из Лондона, чтобы  они  не пострадали   из-за  воздушных  налетов.  Их  отправили к старику профессору, который жил в самом центре Англии,в десяти милях от бли- жайшей  почты. У него никогда не было жены, и он жил в очень большом доме с экономкой и тремя служанками - Айви, Маргарет и Бетти (но они почти  совсем  не принимали участия в нашей истории). Профессор был старый-престарый, с взлохмаченными седыми волосами  и  взлохмаченной седой бородой почти до самых глаз. Вскоре ребята его полюбили, но  в первый  вечер,  когда  он вышел им навстречу к парадным  дверям,  он показался  им  очень чудным. Люси (самая младшая) даже  немного  его испугалась,  а  Эдмунд  (следующий за Люси  по  возрасту)  с  трудом удержался от смеха - ему пришлось сделать вид, что он сморкается.Когда  они в тот вечер пожелали профессору спокойной ночи и под нялись  наверх,  в спальни, мальчики зашли в комнату девочек,  чтобы поболтать обо всем, что они увидели за день.
-  Нам  здорово повезло, это факт, - сказал Питер. - Ну и заживем мы  здесь! Сможем делать все, что душе угодно. Этот дедуля  и  слова нам не скажет.
- По-моему, он просто прелесть, - сказала Сьюзен.
-  Замолчи! - сказал Эдмунд. Он устал, хотя делал вид, что ниско- лечко, а когда он уставал, он всегда был не в духе. - Перестань  так говорить.
- Как так? - спросила Сьюзен. - И вообще, тебе пора спать.
-  Воображаешь,  что ты мама, - сказал Эдмунд. -  Кто  ты  такая, чтобы указывать мне? Тебе самой пора спать.
-  Лучше  нам всем лечь, - сказала Люси. - Если нас услышат,нам попадет.
-  Не  попадет, - сказал Питер. - Говорю вам, это такой дом,  где никто не станет смотреть, чем мы заняты. Да нас и не услышат. Отсюда до  столовой не меньше десяти минут ходу по всяким лестницам и  коридорам.
-  Что  это за шум? - спросила вдруг Люси. Она еще никогда не  бы вала  в  таком громадном доме, и при мысли о длиннющих  коридорах  с рядами дверей в пустые комнаты ей стало не по себе.
- Просто птица, глупая, - сказал Эдмунд.
-  Это сова, - добавил Питер. - Тут должно водиться видимо-невидимо  всяких птиц. Ну, я ложусь. Послушайте, давайте завтра пойдем  на разведку. В таких местах, как здесь, можно много чего найти. Вы виде ли  горы, когда мы ехали сюда? А лес? Тут, верно, и орлы водятся.  И олени! А уж ястребы точно.
- И барсуки, - сказала Люси.   
- И лисицы, - сказал Эдмунд.  
- И кролики, - сказала Сьюзен.
Но  когда наступило утро, оказалось, что идет дождь, да такой час тый, что из окна не было видно ни гор, ни леса, даже ручья в саду  и того не было видно.
- Ясное дело, без дождя нам не обойтись! - сказал Эдмунд.
Они  только что позавтракали вместе с профессором и поднялись  на верх,  в  комнату,  которую он им выделил для игр -  длинную  низкую комнату с двумя окнами в одной стене и двумя - в другой, напротив.
-  Перестань  ворчать,  Эд, - сказала  Сьюзен.  -  Спорю  на  что хочешь, через час прояснится. А пока тут есть приемник и куча  книг. Чем плохо?
-  Ну нет, - сказал Питер, - это занятие не для меня. Я пойду  на разведку по дому.
Все  согласились, что лучше игры не придумаешь. Так  вот  и  нача лись их приключения. Дом был огромный - казалось, ему не будет конца.
-  и  в  нем было полно самых необыкновенных уголков. Вначале двери, которые  они приоткрывали, вели, как и следовало ожидать,  в  пустые спальни  для  гостей.  Но вскоре ребята попали в  длинную-предлинную комнату, увешанную картинами, где стояли рыцарские доспехи:  за  ней шла  комната с зелеными портьерами, в углу которой они увидели арфу.
Потом,  спустившись  на  три ступеньки и  поднявшись  на  пять,  они очутились в небольшом зале с дверью на балкон; за залом шла анфилада комнат,  все  стены которых были уставлены шкафами с книгами  -  это были очень старые книги в тяжелых кожа-    ных  переплетах.  А потом ребята заглянули в комнату,  где  стоял большой  платяной шкаф. Вы, конечно, видели такие платяные  шкафы  с зеркальными  дверцами. Больше в комнате ничего не было, кроме  высох шей синей мухи на подоконнике.
-  Пусто,  -  сказал  Питер,  и  они друг  за  другом  вышли  из комнаты... все, кроме Люси. Она решила попробовать, не откроется  ли дверца  шкафа,  хотя была уверена, что он заперт.  К  ее  удивлению, дверца сразу же распахнулась и оттуда выпали два шарика нафталина.
Люси  заглянула внутрь. Там висело несколько длинных меховых шуб.
Больше  всего на свете Люси любила гладить мех. Она тут же влезла  в шкаф и принялась тереться о мех лицом; дверцу она, конечно, оставила открытой  -  ведь она знала: нет ничего глупей, чем запереть  самого себя в шкафу. Люси забралась поглубже и увидела, что за первым рядом шуб  висит  второй. В шкафу было темно, и, боясь удариться  носом  о заднюю  стенку, она вытянула перед собой руки. Девочка сделала  шаг, еще  один и еще. Она ждала, что вот-вот упрется кончиками пальцев  в деревянную стенку, но пальцы по-прежнему уходили в пустоту....

.... "Ну  и огромный шкафише! - подумала Люси, раздвигая пушистые шубы и  пробираясь все дальше и дальше. Тут под ногой у нее что-то  хруст нуло.  -  Интересно,  что  это такое? - подумала  она.  -  Еще  один нафталиновый  шарик?" Люси нагнулась и принялась  шарить  рукой.
Но вместо гладкого-гладкого деревянного пола рука ее коснулась чего-то мягкого, рассыпающегося и очень-очень холодного.
- Как странно, - сказала она и сделала еще два шага вперед.
В  следующую секунду она почувствовала, что ее лицо  и  руки  упи раются  не  в мягкие складки меха, а во что-то твердое,  шершавое  и даже колючее.
- Прямо как ветки дерева! - воскликнула Люси. И тут она заметила впереди свет, но не там, где должна была быть стенка шкафа, а далеко- далеко. Сверху падало что-то мягкое и холодное. Еще через мгновение она  увидела,  что  стоит посреди леса, под ногами  у  нее  снег,  с ночного неба падают снежные хлопья.
Люси  немного  испугалась, но любопытство оказалось сильнее,  чем страх. Она оглянулась через плечо: позади между темными стволами  деревьев видна была раскрытая дверца шкафа и сквозь нее - комната,  из которой  она попала сюда (вы, конечно, помните, что Люси нарочно  ос тавила  дверцу открытой). Там, за шкафом, по-прежнему был  день.  "Я всегда  смогу вернуться, если что-нибудь пойдет не так", -  подумала Люси и двинулась вперед. "Хруп, хруп", - хрустел снег под ее ногами.
Минут  через  десять она подошла к тому месту, откуда исходил  свет.
Перед  ней  был...  фонарный столб. Люси  вытаращила  глаза.  Почему посреди  леса  стоит  фонарь? И что ей  делать  дальше?  И  тут  она услышала  легкое  поскрипывание  шагов.  Шаги  приближались.  Прошло несколько секунд, из-за    деревьев  показалось  и  вступило в круг света  от  фонаря  очень странное существо.
Ростом  оно  было чуть повыше Люси и держало над головой  зонтик, белый от снега. Верхняя часть его тела была человеческой, а ноги, по крытые черной блестящей шерстью, были козлиные, с копытцами внизу. У него  был также хвост, но Люси сперва этого не заметила, потому  что хвост  был  аккуратно перекинут через руку - ту, в которой  это  су- щество держало зонт, - чтобы хвост не волочился по снегу. Вокруг шеи был  обмотан толстый красный шарф, под цвет красноватой кожи. У него было странное, но очень славное личико  и кудрявые  волосы.  По  обе стороны лба из волос выглядывали  рожки.  В одной  руке, как  я  уже сказал, оно держало зонтик, в другой - несло несколько  пакетов, завернутых в оберточную  бумагу.  Пакеты,  снег кругом - казалось, оно идет из магазина с рождественскими  покупками. Это  был  фавн.   При виде Люси он вздрогнул от  неожиданности.  Все пакеты попадали на землю.
- Батюшки! - воскликнул фавн.
Что Люси нашла по ту сторону дверцы -  Здравствуйте,  - сказала Люси. Но фавн был очень  занят  -  он подбирал  свои  пакеты - и ничего ей не ответил. Собрав  их  все  до единого, он поклонился Люси.
-  Здравствуйте, здравствуйте, -сказал фавн. - Простите...  Я  не хочу быть чересчур любопытным... но я не ошибаюсь, вы -дочь Евы?
- Меня зовут Люси, - сказал она, не совсем понимая, что фавн имеет в виду.
-  Но вы... простите меня... вы... как это называется... девочка? -спросил фавн.
- Конечно, я девочка, - сказала Люси.
- Другими словами, вы - настоящий человеческий Человек?
- Конечно, я человек, - сказала Люси, по-прежнему недоумевая.
-  Разумеется, разумеется, - проговорил фавн. - Как глупо с  моей стороны! Но я ни разу еще не встречал сына Адама или дочь Евы.  Я  в восторге.  То  есть... - Тут он замолк, словно чуть было  не  сказал нечаянно  то,  чего не следовало, но вовремя об этом вспомнил.  -  В восторге, в восторге! - повторил он. - Разрешите представиться. Меня зовут мистер Тамнус.

- Очень рада познакомиться, мистер Тамнус, - сказала Люси.
-  Разрешите  осведомиться, о Люси, дочь Евы,  как  вы  попали  в Нарнию?
- В Нарнию? Что это? - спросила Люси.
-  Нарния  -  это страна, - сказал фавн, - где мы с  вами  сейчас находимся; все пространство между фонарным столбом и огромным замком Кэр-Паравел  на восточном море. А вы... вы пришли из диких  западных лесов?
- Я... я пришла через платяной шкаф из пустой комнаты...
-  Ах,  -  сказал мистер Тамнус печально, - если бы я как следует учил  географию  в  детстве,  я бы, несомненно,  все  знал  об  этих неведомых странах. Теперь уже поздно.
-  Но  это  вовсе не страны, - сказала Люси, едва удерживаясь  от смеха.  -  Это  в нескольких шагах отсюда... по крайней  мере...  не знаю. Там сейчас лето.
-  Ну  а  здесь,  в  Нарнии, зима, - сказал мистер  Тамнус,  -  и тянется  она  уже целую вечность. И мы оба простудимся,  если  будем стоять и беседовать тут, на снегу. Дочь Евы из далекой страны Пуста- Якомната,  где  царит  вечное лето в светлом городе  Платенишкаф,-не хотите ли вы зайти ко мне и выпить со мной чашечку чаю?
-  Большое спасибо, мистер Тамнус, - сказала Люси. - Но  мне,  по жалуй, пора домой.
-  Я  живу  в двух шагах отсюда, - сказал фавн, - и у меня  очень тепло...  горит камин... и есть поджаренный хлеб... и  сардины...  и пирог.
-   Вы   очень   любезны,  -  сказала  Люси.  -  Но  мне   нельзя задерживаться надолго.
-  Если  вы  возьмете меня под руку, о дочь Евы, - сказал  мистер Тамнус, - я смогу держать зонтик над нами обоими. Нам сюда.  Ну  что же, пошли.
И  Люси  пустилась в путь по лесу под руку с фавном, словно  была знакома с ним всю жизнь.
Вскоре  почва у них под ногами стала неровная, там и тут  торчали большие камни; путники то поднимались на холм, то спускались  с  хол ма.  На  дне небольшой лощины мистер Тамнус вдруг свернул в сторону, словно собирался пройти прямо сквозь скалу, но, подойдя к ней  вплот ную,  Люси увидела, что они стоят у входа в пещеру. Когда они вошли, Люси  даже зажмурилась - так ярко пылали дрова в камине. Мистер  Там нус нагнулся и, взяв начищенными щипцами головню, зажег лампу.
-  Ну, теперь скоро, - сказал он и в тот же миг поставил на огонь чайник.
Люси  не  случалось еще видеть такого уютного местечка. Они  нахо дились в маленькой, сухой, чистой пещерке со стенами из красноватого камня. На полу лежал ковер, стояли два креслица ("одно для меня, дру гое  -  для друга", - сказал мистер Тамнус), стол и кухонный  буфет, над камином висел портрет старого фавна с седой бородой. В углу была дверь ("наверно, в спальню мистера Тамнуса", - подумала Люси), рядом -  полка  с книгами. Пока мистер Тамнус накрыл на стол, Люси  читала названия:  "Жизнь  и  письма  Силена",  "Нимфы  и  их  обычаи", "Ис- следование распространенных легенд", "Является ли Человек мифом".
- Милости просим, дочь Евы, - сказал фавн.
Чего только не было на столе! И яйца всмятку - по яйцу для каждого из  них,- и поджаренный хлеб, и сардины, и масло,  и  мед, и облитый  сахарной  глазурью пирог. А когда Люси  устала  есть,  фавн начал  рассказывать  ей о жизни в лесу. Ну и удивительные  это  были истории!  Он  рассказывал  ей  о полуночных  плясках,  когда  нимфы, живущие  в  колодцах, и дриады, живущие на деревьях, выходят,  чтобы танцевать с фавнами; об охотах на белого, как молоко, оленя, который исполняет все твои желания, если тебе удается его поймать; о пирах и поисках  сокровищ вместе с гномами под землей и о  лете,  когда  лес стоит зеленый и к ним приезжает в гости на своем толстом осле старый Силен, а иногда сам Вакх, и тогда в реках вместо воды течет вино и в лесу неделя за неделей длится праздник.

.... - Только теперь у нас всегда зима, - печально добавил он.
И  чтобы  приободриться, фавн вынул из футляра, который лежал  на шкафчике,  странную маленькую флейту, на вид сделанную из соломы,  и принялся играть. Люси сразу захотелось смеяться и плакать, пуститься в пляс и уснуть - все в одно и то же время.
Прошел, видно, не один час, пока она очнулась и сказала:
-  Ах, мистер Тамнус... мне так неприятно вас прерывать... и  мне очень  нравится мотив... но, право же, мне пора домой. Я ведь  зашла всего на несколько минут.
-  Теперь поздно об этом говорить, - промолвил фавн, кладя флейту и грустно покачивая головой.
- Поздно? - переспросила Люси и вскочила с места. Ей стало страш- но.  -  Что вы этим хотите сказать? Мне нужно немедленно идти домой.Там все, наверно, беспокоятся.- Но тут же воскликнула: - Мистер Там- нус! Что с вами? - потому что карие глаза фавна наполнились слезами, затем  слезы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа,  и наконец  он закрыл лицо руками и заплакал в голос. - Мистер  Тамнус! Мистер Тамнус! - страшно расстроившись, промолвила Люси. - Не  надо, не  плачьте!  Что случилось? Вам нехорошо? Миленький мистер  Тамнус, скажите, пожалуйста, скажите: что с вами?
Но  фавн  продолжал рыдать так, словно у него разрывалось сердце.
И  даже когда Люси подошла к нему, и обняла его, и дала ему свой  но совой платок, он не успокоился. Он только взял платок и тер им нос и глаза, выжимая его на пол обеими руками, когда он становился слишком мокрым, так что вскоре Люси оказалась в большой луже.
-  Мистер  Тамнус! - громко закричала Люси прямо в  ухо  фавну  и потрясла его. - Пожалуйста, перестаньте. Сейчас же перестаньте.  Как вам не стыдно, такой большой фавн! Ну почему, почему вы плачете?
-  А-а-а!  - ревел мистер Тамнус. - Я плачу, потому что  я  очень плохой фавн.
-  Я  вовсе  не думаю, что вы плохой фавн, - сказала  Люси.  -  Я думаю,  что вы очень хороший фавн. Вы самый милый фавн,  с  каким  я встречалась.
-  А-а,  вы  бы  так  не  говорили, если  бы  знали,  -  отвечал, всхлипывая,  мистер  Тамнус. - Нет, я плохой  фавн.  Такого  плохого фавна не было на всем белом свете:
- Да что вы натворили? - спросила Люси.
-  Мой батюшка... это его портрет там, над камином... он бы ни за что так не поступил...
- Как - так? - спросила Люси.
-  Как я, - сказал фавн. - Пошел на службу к Белой Колдунье - вот что я сделал. Я на жалованье у Белой Колдуньи.
- Белой Колдуньи? Кто она такая?
-  Она?  Она та самая, у кого вся Нарния под башмаком. Та  самая, из-за  которой у нас вечная зима. Вечная зима, а Рождества  и  весны все нет и нет. Только подумайте!
- Ужасно! - сказала Люси. Х- Но вам-то она за что платит?
-  Вот тут и есть самое плохое, - сказал мистер Тамнус с глубоким вздохом.  - Я похититель детей, вот за что. Взгляните на меня,  дочь Евы.  Можно  ли поверить, что я способен, повстречав в лесу  бедного невинного   ребенка,   который  не  причинил   мне   никакого   зла, притвориться, будто дружески к нему расположен, пригласить к себе  в пещеру  и  усыпить  своей  флейтой - все  ради  того,  чтобы  отдать несчастного в руки Белой Колдуньи?
- Нет, - сказала Люси. - Я уверена, что вы не способны так поступить....

- Но я поступил так, - сказал фавн.
-  Ну  что ж, - отозвалась Люси, помедлив (она не хотела говорить неправду  и вместе с тем не хотела быть очень уж суровой с  ним),  - что ж, это было нехорошо с вашей стороны. Но вы сожалеете о своем по ступке, и я уверена, что больше вы так никогда не сделаете.
-  О,  дочь Евы, неужели вы не понимаете? - спросил фавн. - Я  не когда-то раньше поступил так. Я делаю так сейчас, в этот самый миг.
- Что вы хотите сказать?! - вскричала Люси и побелела как полотно.
-  Вы  -  тот самый ребенок, - проговорил мистер Тамнус. -  Белая Колдунья  мне  приказала, если я вдруг увижу в лесу сына  Адама  или дочь  Евы, поймать их и передать ей. А вы - первая, кого я встретил. Я  притворился вашим другом и позвал к себе выпить чаю,  и  все  это время я ждал, пока вы заснете, чтобы пойти и сказать обо всем ей.
-  Ах,  но  вы  же  не  скажете  ей обо мне,  мистер  Тамнус!  - воскликнула  Люси. - Ведь, правда, не скажете? Не надо,  пожалуйста, не надо!
- А если я ей не скажу, - подхватил он, вновь принимаясь плакать,    -  она  непременно  об этом узнает. И велит отрубить  мне  хвост, отпилить рожки и выщипать бороду. Она взмахнет волшебной палочкой  - и  мои хорошенькие раздвоенные копытца превратятся в копытища, как у лошади. А если она особенно разозлится, она обратит меня в камень, и я сделаюсь статуей фавна и буду стоять в ее страшном замке до тех пор, пока  все четыре трона в Кэр-Паравеле не окажутся заняты. А кто ведает, когда это случится и случится ли вообще.
- Мне очень жаль, мистер Тамнус, - сказала Люси, - но, пожалуй ста, отпустите меня домой.
-  Разумеется, отпущу, - сказал фавн. - Разумеется, я должен  это сделать. Теперь мне это ясно. Я не знал, что такое Люди, пока не  по встречал вас. Конечно, я не могу выдать вас Колдунье теперь, когда я с вами познакомился. Но нам  надо  скорее  уходить. Я провожу вас до фонарного  столба.  Вы  ведь найдете оттуда  дорогу в  Платенашкаф и Пуста-Якомнату?
- Конечно, найду, - сказала Люси.
-  Надо идти как можно тише, - сказал мистер Тамнус. - Лес  полон ее шпионов. Некоторые деревья и те на ее стороне.
Они  даже не убрали со стола.Мистер Тамнус снова раскрыл зонтик, взял  Люси под руку, и они вышли из пещеры наружу. Путь обратно  был совсем  не  похож на путь в пещеру фавна: не обмениваясь ни  словом, они крались под деревьями чуть не бегом. Мистер Тамнус выбирал самые темные  местечки.  Наконец они добрались до фонарного  столба.  Люси вздохнула с облегчением.

-  Вы  знаете отсюда дорогу, о дочь Евы? - спросил мистер Тамнус.Люси вгляделась в темноту и увидела вдали, между стволами деревьев, светлое пятно.
- Да, - сказала она, - я вижу открытую дверцу платяного шкафа.
-  Тогда  бегите  скорее домой, - сказал фавн, -  и...  вы...  вы можете простить меня за то, что я собирался сделать?
-  Ну,  конечно  же,  -  сказала Люси, горячо,  от  всего  сердца пожимая  ему руку. - И я надеюсь, у вас не будет из-за меня  больших неприятностей.
-  Счастливого  пути, дочь Евы, - сказал он. - Можно,  я  оставлю ваш платок себе на память?
-  Пожалуйста, - сказала Люси и со всех ног помчалась к  далекому пятну дневного света. Вскоре она почувствовала, что руки ее раздвига- ют  не колючие ветки деревьев, а мягкие меховые шубы, что под ногами у  нее не скрипучий снег, а деревянные планки, и вдруг - хлоп! - она очутилась  в той самой пустой комнате, где .начались ее приключения. Она  крепко прикрыла дверцу шкафа и оглянулась вокруг, все еще не в силах перевести дыхание. По-прежнему шел дождь, в коридоре слышались голоса ее сестры и братьев.
- Я здесь! - закричала она. - Я здесь. Я вернулась. Все в порядке.
Эдмунд и платяной шкаф    Люси выбежала  из  пустой  комнаты в коридор,  где  были  все ос- тальные.
- Все в порядке, - повторила она. - Я вернулась.
- О чем ты говоришь? - спросила Сьюзен. - Ничего не понимаю.
-  Как  о  чем? - удивленно сказала Люси. - Разве вы не беспокои- лись, куда я пропала?
-   Так  ты  пряталась,  да?  -  сказал  Питер.  -  Бедняжка   Лу спряталась,  и  никто  этого не заметил!  В  следующий  раз  прячься подольше, если хочешь, чтобы тебя начали искать.
- Но меня не было здесь много часов, - сказала Люси.
Ребята вытаращили друг на друга глаза.
-  Свихнулась! - проговорил Эдмунд, постукав себя пальцем по лбу. - Совсем свихнулась.
- Что ты хочешь сказать, Лу? - спросил Питер.
-  То,  что  сказала, - ответила Люси. - Я влезла  в  шкаф  сразу после  завтрака, и меня не было здесь много часов подряд, и  я  пила чай в гостях, и со мной случились самые разные приключения.
-  Не болтай глупости, Люси, - сказала Сьюзен. - Мы только что вы шли из этой комнаты, а ты была там с нами вместе.
-  Да она не болтает, - сказал Питер, - она просто придумала  все для интереса, правда, Лу? А почему бы и нет?
-  Нет, Питер, - сказала Люси. -Я ничего не сочинила. Это волшеб- ный шкаф. Там внутри лес и идет снег. И там есть фавн и Колдунья,  и страна называется Нарния. Пойди посмотри.
Ребята  не знали, что и подумать, но Люси была в таком  возбужде- нии,  что они вернулись вместе с ней в пустую комнату. Она подбежала к шкафу, распахнула'дверцу и крикнула:
- Скорей лезьте сюда и посмотрите своими глазами!
- Ну и глупышка, - сказала Сьюзен,засовывая голову в шкаф и раз- двигая  шубы. - Обыкновенный платяной шкаф. Погляди, вот его  задняя стенка.
И  тут  все остальные заглянули в шкаф, и раздвинули шубы, и уви- дели - да Люси и сама ничего другого сейчас не видела - обыкновенный платяной  шкаф. За шубами не было ни леса, ни снега - только  задняя стенка  и крючки на ней. Питер влез в шкаф и постучал по стенке кос- тяшками пальцев, чтобы убедиться, что она сплошная.
-  Хорошо ты нас разыграла, Люси, - проговорил он, вылезая из шка фа. - Выдумка что надо, ничего не скажешь. Мы чуть не поверили тебе.
-  Но я ничего не выдумала, - возразила Люси. - Честное слово.Минуту назад здесь все было по-другому. Правда было, на самом деле.
-  Хватит,  Лу, - сказал Питер. - Не перегибай палку.  Ты  хорошо над нами пошутила, и хватит.
Люси  вспыхнула, попыталась было что-то сказать, хотя сама толком не знала что, и разревелась.
Следующие  несколько дней были печальными для Люси. Ей ничего  не стоило  помириться с остальными, надо было только  согласиться,  что она выдумала все для смеха. Но Люси была очень правдивая девочка,  а сейчас  она твердо знала, что она права, поэтому она никак не  могла заставить  себя  отказаться от своих слов.  А  ее  сестра  и  братья считали, что это ложь, причем глупая ложь, и Люси было очень обидно.
Двое  старших  хотя  бы  не  трогали  ее,  но  Эдмунд  бывал  иногда порядочным злюкой, и на этот раз он показал себя во всей  красе.  Он дразнил  Люси и приставал к ней, без конца спрашивая, не открыла  ли она каких-нибудь стран в других платяных шкафах. И что еще обидней - если  бы  не  ссора,  она  могла чудесно провести  эти  дни.  Стояла прекрасная  погода, ребята весь день были на воздухе. Они  купались, ловили  рыбу, лазали по деревьям и валялись на траве.  Но  Люси  все было немило. Так продолжалось до первого дождливого дня.
Когда после обеда ребята увидели, что погода вряд ли изменится  к лучшему,  они решили играть в прятки. Водила Сьюзен, и,  как  только все  разбежались в разные стороны,Люси пошла в пустую комнату,  где стоял платяной шкаф. Она не собиралась прятаться в шкафу, она знала, что,  если  ее  там  найдут, остальные снова станут  вспоминать  эту злосчастную  историю.  Но ей очень хотелось еще  разок  заглянуть  в шкаф,  потому  что к этому времени она и сама стала  думать,  уж  не приснились ли ей фавн и Нарния.

Дом  был  такой большой и запутанный, в нем было столько укромных уголков, что она вполне могла глянуть одним глазком в шкаф, а  потом спрятаться  в  другом месте. Но не успела Люси войти в комнату,  как снаружи послышались шаги. Ей оставалось лишь быстренько забраться в шкаф  и  притворить  за собой дверцу. Однако она оставила небольшую щелочку, ведь она знала, что запереть себя в шкафу очень глупо, даже если это простой, а не волшебный шкаф.
Так вот, шаги, которые она слышала, были шагами Эдмунда; войдя  в комнату,  он  успел заметить, что Люси скрылась в  шкафу.  Он  сразу решил  тоже залезть в шкаф.Не потому, что там так уж удобно прятать- ся, а потому, что ему хотелось еще раз подразнить Люси ее выдуманной страной.  Он распахнул дверцу. Перед ним висели меховые шубы,  пахло нафталином, внутри было тихо и темно. Где же Люси? "Она думает,  что я  -  Сьюзен  и  сейчас ее поймаю, - сказал себе  Эдмунд,  -  вот  и притаилась у задней стенки". Он прыгнул в шкаф и захлопнул за  собой дверцу,  забыв,  что делать так очень глупо. Затем  принялся  шарить между  шубами. Он ждал, что сразу же схватит Люси, и очень удивился, не  найдя ее. Он решил открыть дверцу шкафа, чтобы ему было светлей, но  и  дверцу найти он тоже не смог. Это ему не понравилось, да  еще как! Он заметался в разные стороны и закричал:
- Люси, Лу! Где ты? Я знаю, что ты здесь!
Но ему никто не ответил, и Эдмунду показалось, что голос его зву- чит  очень  странно - как на открытом воздухе,  а  не  в  шкафу.  Он заметил  также,  что ему почему-то стало очень  холодно.  И  тут  он увидел светлое пятно.
-  Уф! - с облегчением вздохнул Эдмунд. - Верно, дверца раствори- лась сама собой.
Он  забыл  про Люси и двинулся по направлению к свету. Он  думал, что  это открытая дверца шкафа. Но вместо того, чтобы выйти из шкафа и оказаться в пустой комнате, он, к своему удивлению, обнаружил, что выходит из-под густых елей на поляну среди дремучего леса.
Под  его  ногами поскрипывал сухой снег, снег лежал на еловых ла- пах. Над головой у него было светло-голубое небо - такое небо бывает на заре ясного зимнего дня. Прямо перед ним между стволами деревьев, красное  и  огромное, вставало солнце. Было тихо-тихо, словно  он  - единственное  здесь живое существо. На деревьях  не  видно  было  ни птиц,  ни  белок, во все стороны, на сколько доставал  глаз,  уходил темный лес. Эдмунда стала бить дрожь.
Тут  только  он вспомнил, что искал Люси. Он вспомнил также,  как дразнил  ее  "выдуманной" страной, а страна оказалась настоящей.  Он подумал, что сестра где-нибудь неподалеку, и крикнул:
- Люси! Люси! Я тоже здесь. Это Эдмунд.
Никакого ответа.
"Злится  на меня за все, что я ей наговорил в последние  дни",  - подумал Эдмунд. И хотя ему не очень-то хотелось признаваться, что он был  неправ,  еще меньше ему хотелось быть одному в  этом  страшном, холодном, безмолвном лесу, поэтому он снова закричал:
-  Лу!  Послушай, Лу... Прости, что я тебе не верил. Я вижу,  что ты говорила правду. Ну, выходи же. Давай мириться.
По-прежнему никакого ответа.
"Девчонка  останется девчонкой, - сказал сам себе  Эдмунд.  - Ду- ется на меня и не желает слушать извинений". Он еще раз огляделся, и ему  совсем  тут  не  понравилось. Он уже почти  решил  возвращаться домой,  как  вдруг  услышал далекий перезвон бубенчиков.  Он прислу- шался.  Перезвон становился все громче и громче, и вот на поляну выбежали два северных оленя, запряженных в сани.
Олени  были  величиной с шотландских пони, и шерсть  у  них  была белая-пребелая, белее снега; их ветвистые рога были  позолочены,  и, когда  на рога попадал луч солнца, они вспыхивали, словно охваченные пламенем.  Упряжь из ярко-красной кожи была увешана  колокольчиками. На  санях, держа в руках вожжи, сидел толстый гном; если бы он встал во  весь  рост, он оказался бы не выше метра. На нем  была  шуба  из шкуры  белого  медведя, на голове - красный колпак с золотой кисточ- кой,  свисавшей на длинном шнурке. Огромная борода ковром  укутывала гному  колени. А за ним, на высоком сиденье восседала фигура,  ничем не  похожая на него. Это была важная высокая дама, выше всех женщин, которых знал Эдмунд. Она тоже была закутана в белый мех, на голове у нее  сверкала золотая корона, в руке - длинная золотая палочка. Лицо у  нее  тоже было белое - не просто бледное, а белое, как снег,  как бумага,  как  сахарная  глазурь на пироге,  а  рот  -  ярко-красный. Красивое лицо, но надменное, холодное и суровое.

Великолепное  это было зрелище, когда сани во весь  опор  неслись по направлению к Эдмунду: звенели колокольчики, гном щелкал хлыстом, по обеим сторонам взлетал сверкающий снег.
-  Стой! - сказала дама, и гном так натянул вожжи, что олени чуть не присели на задние ноги. Затем стали как вкопанные, грызя удила  и тяжело  дыша.  В  морозном воздухе пар вырывался у них  из  ноздрей, словно  клубы  дыма. - А это что такое? - сказала  дама,  пристально глядя на мальчика.
- Я... я... меня зовут Эдмунд, - пробормотал он, запинаясь. Ему не понравилось, как она на него смотрит. Дама нахмурилась.
-  Кто так обращается к королеве? - сказала она, глядя на Эдмунда еще более сурово, чем прежде.
- Простите меня, ваше величество, - сказал Эдмунд. - Я не знал.
-  Не знать королеву Нарнии! - вскричала она. - Ну, скоро ты  нас узнаешь! Еще раз спрашиваю: что ты такое?
-  Простите, ваше величество, я вас не совсем понимаю,  -  сказал Эдмунд. - Я школьник... хожу в школу, во всяком случае. Сейчас у нас каникулы.
Рахат-лукум
- Какой ты породы? - снова спросила Колдунья. -Ты что -переросший карлик, который обрезал бороду?
- Нет, ваше величество. У меня еще нет бороды. Я - мальчик.
-  Мальчик! - воскликнула Колдунья. - Ты хочешь сказать, ты  -сын Адама?
Эдмунд стоял не двигаясь и молчал. К этому времени в голове у него был такой ералаш, что он не понял вопроса королевы.
-  Я  вижу,  что  ты - олух, кем бы ты ни был еще,  -  промолвила королева. - Отвечай мне наконец, пока у меня не лопнуло терпение. Ты - Человек?
- Да, ваше величество, - сказал Эдмунд.
- А как ты, скажи на милость, попал в мои владения?
- Простите, ваше величество, я прошел сквозь платяной шкаф.
- Платяной шкаф? Что ты имеешь в виду?
-  Я...  я отворил дверцу и... и очутился здесь, ваше величество, - пролепетал Эдмунд.
-  Ха!  -  сказала королева скорее самой себе, чем ему. - Дверцу!
Дверь  из  мира  Людей! Я слышала о подобных вещах.  Это  может  все погубить. Но он всего один, и с ним нетоудно управиться.
С  этими словами Колдунья привстала с сиденья и взглянула Эдмунду прямо  в  лицо.  Глаза ее сверкали. Она подняла  волшебную  палочку.
Эдмунд  был уверен, что она собирается сделать с ним что-то ужасное, но  не  мог и шевельнуться. И тут, когда мальчик окончательно решил, что пропал, она, видимо, передумала.
-  Бедное мое дитя, - проговорила она совсем другим тоном. -  Ты, верно, замерз. Иди сюда, садись рядом со мной в сани. Я закутаю тебя в свой плащ, и мы потолкуем.
Эдмунду  это предложение пришлось не совсем по вкусу,  но  он  не решился возражать. Он взобрался в сани и сел у ее ног, а Колдунья на кинула  на  него  полу  плаща и хорошенько подоткнула  мех  со  всех сторон.
- Не хочешь ли выпить чего-нибудь горяченького? - спросила она.
-  Да, пожалуйста, ваше величество, - сказал Эдмунд. Зубы у  него стучали от страха и холода.
Откуда-то  из складок плаща Колдунья вынула небольшую  бутылочку, сделанную  из желтого металла, похожего на медь. Вытянув  руку,  она капнула  из бутылочки одну каплю на снег возле саней. Эдмунд  видел, как  капля  сверкнула  в  воздухе, подобно  брильянту.  В  следующую секунду она коснулась снега, послышалось шипенье, и перед ним, отку- да  ни  возьмись, возник покрытый драгоценными камнями кубок с неве- домой жидкостью, от которой шел пар. Карлик тут же схватил его и по- дал  Эдмунду с поклоном и улыбкой - не очень-то приятной, по  правде говоря.  Как только Эдмунд принялся потягивать это сладкое, пенящее- ся, густое питье, ему стало гораздо лучше. Он никогда не пробовал ни чего похожего, питье согрело Эдмунда с ног до головы.
-  Скучно  пить  и не есть, - сказала королева. -  Чего  бы  тебе хотелось больше всего, сын Адама?.
- Рахат-лукума, если можно, ваше величество, - проговорил Эдмунд.
Королева  вновь капнула на снег одну каплю из медного флакона - и в  тот  же  миг  капля превратилась в круглую коробку,  перевязанную зеленой шелковой лентой. Когда Эдмунд ее открыл, она оказалась полна великолепного рахат-лукума. Каждый кусочек был насквозь прозрачный и очень  сладкий. Эдмунду в жизни еще не доводилось отведывать  такого вкусного  рахат-лукума.  Он уже совсем согрелся  и  чувствовал  себя превосходно.

Пока  он  лакомился,  Колдунья задавала ему вопрос  за  вопросом. Сперва  Эдмунд старался не забывать, что невежливо говорить с полным ртом,  но  скоро  он думал только об одном: как бы  запихать  в  рот побольше  рахат-лукума,  и чем больше он  его  ел,  тем  больше  ему хотелось  еще,  и  он ни разу не задумался над тем, почему  Колдунья расспрашивает   его   с  таким  любопытством.  Она   заставила   его рассказать, что у него есть брат и две сестры, и что одна из  сестер уже  бывала в Нарнии и встретила тут фавна, и что никто, кроме  него самого,  и  его  брата и сестер, ничего о Нарнии не знает.  Особенно заинтересовало ее то, что их четверо, и она снова и  снова  к  этому возвращалась.
-  Ты уверен, что вас четверо? - спрашивала она. - Два сына Адама и две дочери Евы - не больше и не меньше?
И Эдмунд, набив рот рахат-лукумом, снова и снова отвечал:
- Да, я уже вам говорил.
Он  забывал добавлять "ваше величество", но она, судя  по  всему, не обращала на это внимания.
Наконец  с рахат-лукумом было покончено. Эдмунд во все  глаза ус- тавился на пустую коробку - вдруг Колдунья спросит, не хочет  ли  он еще. Возможно, она догадывалась, о чем он думает, ведь она знала - а он-то нет, - что это волшебный рахат-лукум, и тому, кто хоть раз его попробует,  хочется еще и еще, и если ему позволить, будет  есть  до тех  пор, пока не лопнет от объедения. Но она не предложила  Эдмунду больше. Вместо этого она сказала ему:
-  Сын  Адама! Мне было бы очень приятно повидать твоего брата  и твоих двух сестер. Не приведешь ли ты их ко мне в гости?
- Попробую, - сказал Эдмунд, все еще не отводя глаз от пустой коробки.
-  Если  ты снова сюда придешь, конечно, вместе с ними,  я  опять угощу  тебя  рахат-лукумом. Сейчас я не могу  этого  сделать,  магия больше не подействует. Другое дело - у меня в замке.
-  Почему бы нам не поехать сейчас к вам? - спросил Эдмунд. Когда Колдунья предлагала ему сесть к ней в сани, он испугался, как бы она не  увезла его куда-нибудь далеко, в неизвестное место, откуда он не сумеет найти дорогу назад, но теперь он позабыл всякий страх.
-  Мой  замок очень красив, - сказала Колдунья. - Я уверена,  что тебе   там   понравится.  Там  есть  комнаты,  с  полу  до   потолка заставленные коробками с рахат-лукумом. И вот что еще:  у  меня  нет своих  детей.  Я  хочу  усыновить славного мальчика  и  сделать  его принцем. Когда я умру, он станет королем Нарнии. Принц будет  носить золотую  корону и целый день есть рахат-лукум, а ты - самый умный  и самый красивый мальчик из всех, кого я встречала. Я была бы не прочь сделать тебя принцем... потом, когда ты приведешь ко мне остальных.
-  А  почему не сейчас? - спросил Эдмунд. Лицо его раскраснелось, рот  и руки были липкие от рахат-лукума. Он не выглядел ни красивым, ни умным, что бы там ни говорила королева.
-  Если я возьму тебя с собой, - сказала она, - я не увижу  твоих сестер  и  брата.  А  мне бы очень хотелось познакомиться  с  твоими милыми  родственниками. Ты будешь принцем, а позже  -  королем,  это решено.  Но тебе нужны придворные, люди благородной крови. Я  сделаю твоего брата герцогом, а сестер - герцогинями.
-  Ну, в них-то нет ничего особенного, - проворчал Эдмунд, - и во всяком  случае, мне ничего не стоит привести их сюда в любой  другой день.
-  Да, но попав в мой замок, - сказала Колдунья, - ты можешь  про них забыть. Тебе там так понравится, что ты не захочешь уходить ради дого,  чтобы привести их. Нет, сейчас ты должен вернуться к  себе  в страну  и  прийти  ко  мне в другой раз, вместе с  ними,  понимаешь?
Приходить одному нет толку.